Что такое устав монастыря. Устав монастыря

О монашестве

Монах в переводе с греческого - «один» или «одинокий». Так называют людей, ушедших от суеты мира, чтобы посвятить свою жизнь Богу в отшельничестве, созерцании, молитве. Обычно монахи дают три обета - целомудрия (безбрачия), бедности (нестяжания) и послушания духовному наставнику. Цель монашеский жизни - духовная, это путь к Богу, путь от земли к небу, то есть от мира земного к миру горнему, духовному. Не случайно главное руководство для монахов называется Райская Лествица (слав. лестница). Монашеская аскеза (греч. упражнение), или подвиг (от слова «подвигаться», «двигаться»), подразумевает определенные ступени восхождения, или духовного возрастания, проходя которые подвижник очищается от грехов, от эгоизма и своеволия и, стяжая благодать Святого Духа, двигается в сторону святости. Монашество известно с давних времен и практикуется не только у христиан. Первые поселения отшельников были известны еще в Древнем Египте. Особую популярность монашеский образ жизни получил в восточных религиях: в индуизме, буддизме, даосизме, синтоизме. Монахи объединялись в небольшие общины - скиты (от древнеегипетского «ши хэт» - «вес сердца») или более крупные - монастыри. Монастыри были не только религиозными центрами, но и просветительскими, в них создавались школы, библиотеки, художественные мастерские.

Нередко на Востоке монастыри становились политической и военной силой. Именно в монастырях зародились древнейшие виды боевых искусств: кунг-фу, каратэ и проч. В христианстве с самого начала появились люди, отказавшиеся от жизни по законам этого мира и посвятившие себя Богу, они предпочитали безбрачие семейному счастью, вели аскетический образ жизни. Но сначала это были единицы, а к IV в. монашеское движение становится явлением массовым. В 313 г. римский император Константин Великий, уверовавший во Христа, провозгласил декрет о свободе вероисповедания (так называемый Миланский эдикт), и христиане попали в привилегированное положение: ранее гонимые, они стали получать высокие должности, обретать положение в обществе и богатство. Многие из них стали ставить во главу угла сугубо мирские цели, старались хорошо устроиться, забыв о ценностях Евангелия, которые проповедовало христианство. Границы Небесного царства Божия буквально сузились до границ Римской империи.

Мир стал христианским, но разница между христианами и язычниками практически стерлась. И тогда самые ревностные последователи Христа, посчитав, что в мире спастись от греха невозможно, стали уходить в пустыню. Первые монашеские поселения возникают в Египте, сюда бежали христиане еще во время гонений и сюда они стали убегать, спасаясь от богатеющего и политизирующегося Константинова христианства. Видя, что первоначальная чистота Христова учения заслоняется языческими предрассудками, уходя из мира, монахи протестовали против обмирщения церкви. Но они не просто отвергали компромисс между христианством и мирскими обычаями, они стремились своей молитвой и подвигами спасти этот мир. Монашество, зародившееся в самый ранний период истории христианства, не имело уставов. Оно родилось как бы интуитивно из евангельских заповедей и из пламенной любви ко Христу. Первых монахов сжигала ревность ко благочестию, и писанные уставы им были совершенно не нужны. Каждый из подвижников был сам себе уставом. Но со временем ревность ослабевала, а число монахов росло. Когда монашество сильно увеличилось в числе и стало массовым новым явлением в Римской империи, тогда у имперской администрации возникла необходимость регламентировать жизнь такого большого числа людей (насельники многих египетских монастырей исчислялись тысячами), живущих по иным законам, чем жило большинство жителей Империи. Эти законы стали появляться из под пера императоров, но происходить это стало значительно позже – где-то в VI веке. Первоначально сами монашествующие стали вырабатывать определенные правила, которые они считали необходимыми для поддержания порядка в своих все более увеличивающихся рядах.

С именем преподобного Антония Великого связаны правила, выработанные преподобным для его монахов и так называемые «Духовные наставления». Впервые они были опубликованы в 1646 году западным ученым Авраамом Энхеленским. В те времена ни пострижения волос, ни торжественных обетов, ни торжественного отречения от мира, ни перемены имени и одежды от первых монахов не требовалось. Нужна была лишь твердая решимость, подтверждаемая делами. Самым первым отличием монахов от клириков и мирян был, безусловно, образ их жизни. Очень скоро появились отличия в одежде.

Одними из первых, кто составил письменные правила монашеской жизни, были преподобный Пахомий Великий и святитель Василий Великий, архиепископ Кесарии Каппадокийской. Эти правила легли в основу почти всех последующих монашеских уставов. Они дошли и до нашего времени. И уже в них мы видим, как решаются вопросы вступления в монашество и как резко осуждается выход из него. Если раньше, до образования строгой киновиальной структуры монастырей, всякий желающий мог считать себя монахом, если жил уединенно и подвизался в благочестии, то с возникновением общежития появились обряды, свидетельствующие о том, что тот или иной человек, вступая в братство монашеское, обязывался вести иной образ жизни. Чтобы как-то обозначить эту инаковость, были установлены признаки, по которым жизнь монаха отличалась от жизни в миру.

Первые христиане отшельники и их уставы

Начальный период развития Устава наименее благоприятен для научного исследования. Древнейшие монастырские уставы, которые до нас дошли, содержат в себе мало литургического материала. Кроме того, если в теперешних уставах отделяется дисциплинарная часть от литургической, то в памятниках того времени это разделение не проводилось. Отдельные монашеские уставы, которые могут иллюстрировать состояние тогдашнего монастырского быта, следующие:

1. Устав преподобного Пахомия Великого († 348) для Тавеннисийского монастыря.

2. Пространно изложенные правила для монахов святого Василия Великого (ок. 329-379).

3. Сочинения преподобного Иоанна Кассиана Римлянина "Об устройстве общежитий" (в 12 книгах).

4. Устав преподобного Венедикта Нурсийского († 543) для монастыря в Монте-Кассино, в Италии.

5. Повествование святого Софрония, епископа Иерусалимского, и преподобного Иоанна Мосха о посещении ими Синайского монастыря (аввы Нила Синайского).

К древнейшим источникам можно отнести также Житие преп. Саввы Освященного, в котором много сведений о монашеском богослужении V-VI вв., и такие ранние памятники, как "Апостольское Предание" св. Ипполита, Армянский лекционарий начала V в. (он же - Иерусалимский), Иерусалимский канонарь, изданный прот. К. Кекелидзе.

Святой Антоний Великий

Хотя первым христианином-отшельником считается Павел, который в 251 г. во время гонений при императоре Деции поселился в пустыне, в Верхнем Египте - в Фиваиде (окрестностях г. Фивы), отцом монашества стал Антоний Великий (251–355), образовавший первую общину анахоретов (греч. отшельники). Это была не организация с определенным уставом, а просто группа учеников, свободно приходящих к своему учителю.

Жизнеописание св. Антония составил св. Афанасий Великий. Из него мы узнаем, что, будучи сыном богатых родителей, Антоний жил в Александрии. Однажды в церкви он услышал, как священник читал Евангелие - эпизод с богатым юношей, которому Христос сказал: иди раздай свое имение нищим и следуй за мной. Антоний принял эти слова как обращенные к себе и, раздав свое имущество, отправился в пустыню. Святой Антоний проводил дни в молитве, в чтении и заучивании наизусть Св. Писания и в работе. В 35-летнем возрасте он удалился в еще более уединенное место близ горы Писпир, на правом берегу Нила. Только два раза в год некоторые из его друзей приходили к нему и приносили хлеб, получая взамен сделанные руками преподобного корзины. Отшельническая жизнь проходила для него, однако, не без тревог и волнений. Подвижник нередко подвергался искушениям от демонов, наводивших на него страх и ужас, душу его смущали собственные помыслы об удовольствиях и наслаждениях, оставленных им в миру. Наконец, преодолев все искушения, Антоний укрепился настолько, что ни искушения, ни низменные помыслы уже его не тревожили. Молва о его святости на протяжении последующих 20 лет побуждала других отшельников приходить туда и селиться в кельях поблизости от него. В 305 г. св. Антоний, по просьбам этих отшельников, нарушил свое уединение, согласившись наставлять их в аскетической жизни. Общины отшельников, подобные этой, стали впоследствии появляться повсеместно в Среднем и Северном Египте, и это ознаменовало возникновение новой, полуотшельнической, формы монашеской жизни, самыми знаменитыми примерами которой явились общины в Нитрии и Скее. Здесь самые строгие отшельники жили в уединении в кельях, расположенных так, чтобы их обитатели не могли ни видеть, ни слышать друг друга. Другие монахи собирались в церкви по субботам и воскресеньям. Некоторые ежедневно собирались по трое или четверо для совместного чтения псалмов или иногда посещали друг друга, чтобы побеседовать на духовные темы.

По установленному Антонием порядку подвижники, находясь под руководством старца, аввы (отца), жили отдельно друг от друга в хижинах или пещерах. Но по большим праздникам они собирались вместе для совершения главного христианского богослужения - литургии (Евхаристии). Такие общины отшельников стали называть лаврами, потому что храм, в котором монахи, жившие в пустыне, собирались для совершения богослужения, как правило, находился в оазисе, среди зелени, и это были зачастую именно лавровые деревья.

Преподобный Пахомий Великий

Еще при жизни Антония Великого появился другой род иноческой жизни - киновия (греч. общежитие), что, собственно, и именуется монастырем. Собираясь в общину под управлением одного аввы, монахи организовывали совместную жизнь в одном или нескольких помещениях, следуя общим правилам.

Основателем киновийного, или общежительного, монашества был преподобный Пахомий Великий (292–348). Он создал монастырь на берегу Нила. Пахомий родился в языческой семье и был воспитан в язычестве. В двадцать лет поступил на воинскую службу, под знамена императора Константина, воевавшего с Максенцием. Во время похода он остановился в одном городе в доме благочестивых христиан и, видя их веру, понял, что его жизнь должна измениться. Он стал тяготиться военной службой и однажды взмолился Богу: «Всемогущий Боже, сотворивший небо и землю! Если Ты спасешь меня, то я все дни моей жизни посвящу Тебе!»

За время всей военной кампании он оставался цел и невредим, а по окончании войны возвратился в Фиваиду и принял крещение. Пахомий поселился в местечке Шенесит и стал вести уединенную жизнь. Духовным наставником его становится известный отшельник Паламон. Десять лет подвизался Пахомий в пустыне, и однажды, оказавшись у развалин селения Тавениси, он услышал голос, повелевавший ему построить на этом месте обитель. Старец Паламон благословил его на основание обители и предсказал Пахомию будущую ее славу.

По свидетельству жития, вскоре Пахомию явился ангел Божий в образе схимника и вручил устав монашеской жизни. Согласно этому уставу, монахам приписывалось единообразие в пище и одежде, иноки должны были трудиться по послушанию на общую пользу обители. В числе послушаний было переписывание книг. Иноки не должны были иметь собственных денег или принимать что-либо от своих родственников. Главным деланием монаха считалась молитва. Именно Пахомию приписывается введение в христианскую молитвенную практику четок.

Первым монахом в обители Пахомия стал его старший брат Иоанн, но постепенно к ним стали приходить и другие ученики.

Однажды преподобного Пахомия посетила его сестра Мария, которая давно желала увидеть брата. Строгий подвижник отказал сестре в свидании, но через привратника передал ей благословение вступить на путь монашеской жизни, обещая в этом свою помощь. Мария поступила согласно указанию брата. Тавеннисские иноки построили для нее жилище на противоположном берегу Нила. К Марии стали присоединяться другие женщины, и вскоре появилась первая женская обитель со строгим общежительным уставом, который был составлен преподобным Пахомием.

К концу жизни Пахомия его община насчитывала свыше 3000 монахов обоего пола, живших в девяти мужских и двух женских обителях. Устав Пахомия дошел до нас в латинском переложении, выполненном в 404 г. Блаженным Иеронимом. И вот небольшой пример того, как по уставу принимали в монахи.

Прежде всего, надо сказать, что монастыри преп. Пахомия, были закрытыми сообществами, и попасть туда было очень трудно. Ко времени, когда туда пришел преп. Кассиан, они уже достигли своего максимального расцвета, и прием в них совершался с большим разбором. Туда не принимали всех вподряд желающих, но вначале испытывали всякого приходящего в течение длительного времени. Это было испытание на твердость произволения. Вновь пришедшего отдавали под присмотр гостиннику (это был одно из доверенных лиц аввы монастыря, опытный и проверенный монах-старец), в обязанности которого входило заниматься с новыми кандидатами и испытывать их на предмет годности к монашеской жизни. Прежде всего, с новенькими занимались изучением Священного Писания. Поскольку монашество есть образ совершенного евангельского жития, то главным занятием монахов было полное и совершенное изучение всего Священного Писания. Новичок садился учить наизусть Псалтирь и кое-что из Евангелия. Это было проверкой его усидчивости и любви к слову Божию. Всякий вновь вступивший в братство проходил проверку личности.

Во-первых, определялись со статусом пришедшего. Узнавали, кто пришел, из какого сословия, какого состояния, не беглый ли раб, не сделал ли чего худого, не прячется ли от правосудия или от какой-либо государственной повинности, не бросил ли семью и нет ли за ним других преступлений. Затем узнавали причину прихода в монастырь, а также выясняли обстоятельства, побудившие ищущего монашества к такому шагу. Настоятелям всех монастырей предписывалось принимать желающих только после должного испытания. Оно заключалось сначала в том, чтобы новичка испытывали у ворот монастыря в течение семидесяти дней. Его отталкивали, над ним смеялись, его прогоняли и поступали с ним намеренно грубо, показывая ему, что в таком суровом месте он не сможет жить и что жизнь монашеская очень тяжела. Это была проверка решимости и твердости намерений. Затем пришедшего заставляли выполнять такие повеления, которые здравому и рационально мыслящему уму казались абсурдными. Делалось это намеренно, чтобы приучить новичка не доверять себе и своему разумению. Этот контроль над испорченной грехом волей пришедшего был очень жесткий, но очень эффективный. Научившись повиновению и послушанию, новичок приобретал опыт подлинного смирения, который способствовал быстрому духовному возрастанию. «На кого воззрю, рече Господь, токмо на кроткого и молчаливого, трепещущего словес Моих» (Ис. 66: 2).

По мнению египетских отцов, борьба с гордостью была самым важным деланием, от которого зависела вся будущая духовная жизнь монаха. Кто не истребил в начале пути многоглавого духа гордости посредством отсечения своей воли, посредством уничиженного жительства, посредством трудов повиновения, тот в дальнейшем не сможет вкусить плодов Духа Святого. Настоятелям монастырей предписывалось, чтобы не принимали богатых, пока те не отрекутся от всего своего имения и придут в монастырь совершенно нищими. Впрочем, это правило касалось не только богатых, но и всех остальных, у кого было хотя бы малое имение, состоявшее хотя бы из одной монеты.

В правилах предписывалось обязательно избавляться от всякого стяжания (то есть от материальной собственности) еще до прихода в монастырь. Кроме того, монастыри отказывались брать от вступающих вклады потому, что некоторые, по истечении какого-то времени раскаиваясь в монашестве, возвращались в мир и тогда с дерзостью начинали требовать от монастыря возврата их денег, которые давно уже были потрачены на нужды обители и братий.

Обучение грамоте и основам веры было одним из главных направлений в занятиях с новоначальными, поэтому всех пришедших заставляли учить наизусть, даже если они этого не хотели, Священное Писание и Псалтирь. Многие монахи Тавеннисиотских монастырей вследствие этого знали наизусть все Священное Писание Ветхого и Нового Заветов. Ум монаха должен как бы плавать в словах Священного Писания: «что бы ты ни делал, имей на это основание в Божественном Писании».

Находящихся на испытательном сроке держали в особом помещении за стенами монастыря. Когда убеждались в полной их решимости следовать заветам монашества и когда других препятствий к их поступлению в обитель не находили, то знакомили подробно их со всеми монастырскими порядками, чтобы те твердо знали, как им подобает себя вести и дальше жить. Но внутрь монастыря еще не вводили.

Затем новичку давали достаточно времени для того, чтобы на практике обучиться и привыкнуть к новому образу жизни. Новичок поступал в один из домов монастыря, где были свои старшие, своя иерархия и свои послушания. Он зачислялся в один из десятков и полностью подчинялся старшему этого десятка, и дальше его жизнь проходила под контролем опытного старца – монаха, который его всему обучал и докладывал об его успехах начальству. Вновь пришедший получал иноческую одежду сразу после заселения в монастырь. Момент приема в монашество определял авва монастыря, смотря на преуспеяние пришедшего, или сразу принимая, или откладывая прием в обитель, если были выявлены какие-либо существенные препятствия.

Обряд пострига в правилах не описывается. Возможно, что сам чин пострига в обителях Пахомия (имеется в виду постриг власов при одновременном принятии обетов) еще не практиковался. Во всяком случае в правилах четко оговаривается только момент торжественного облачения в монашеские одежды, который происходил в храме монастыря при стечении всей братии. По всей видимости, этот момент (снятие мирских и облачение в монашеские одежды) и означал не что иное, как вступление в монашество.

И, наконец, указывалось в Уставе, чтобы во всем строе жизни инока была бы постепенность, а особенно в аскетическом делании: «В данном от ангела правиле (п. 15) говорится: “К высшим подвигам прежде трех лет испытания не допускай новичка; только после трех лет, когда навыкнет он всем работным послушаниям, пусть вступит на это поприще”». Таким образом, с древних времен устанавливался богомудрыми наставниками иночества треххлетний испытательный срок для тех, кто желает вступить в ряды монашествующих.

Василий Великий

Процесс формирования общежительного монашества завершил св. Василий Великий (ок. 330 - ок. 379). Прежде чем посвятить себя монашеской жизни, он совершил путешествие в Египет, чтобы изучить ее в первоистоках, и наиболее привлекательным ему показался общежительный тип. Святой Василий требовал, чтобы монахи в установленные часы суток собирались вместе на молитву и совместные трапезы. Монастыри, устроенные по образцу монастыря св. Василия, распространились по всей Греции, а затем и по славянским странам. Однако в Сирии и некоторых других странах предпочтение по-прежнему отдавалось отшельническому типу монашеской жизни.

св. Бенедикт Нурсийский

Общежительный уклад монашеской жизни, в его развитой форме, на Западе утвердился благодаря усилиям св. Бенедикта Нурсийского (ок. 480 - ок. 543). Познакомившись с житиями отцов-пустынножителей и монашеским уставом св. Василия Великого, он стремился приспособить образ монашеской жизни к особенностям условий и климата Западной Европы. В соответствии с системой, принятой св. Бенедиктом, каждый монастырь представлял собой самостоятельную единицу, и каждый монах был пожизненно связан со своим монастырем посредством особого обета, воспрещающего перемену места жительства (stabilitas loci). Бенедикт отчасти смягчил принятую на Востоке строгость монашеской жизни. Он установил часы, в которые монахи собирались на молитву и службы; совместное пение канонических «часов» считалось главной обязанностью бенедиктинских монахов. Устав святого Бенедикта учил братьев доброте и терпимости друг к другу. Бенедикт не был сторонником сурового отношения к себе и к ближним людям. Он считал, что от человека не нужно требовать полного самоотречения и самоуничижения- любовь к Господу может быть доказана иболее простыми и скромными средствами. Монаха украшают не столько "подвиги", сколько смирение и послушание... Долгое время монастыри оставались главными центрами науки, культуры иискусства: они задавали моду в архитектуре и книжной иллюстрации, содержали монастырские школы, в которых обучались дети знатных сеньоров. Бенедиктинство стало определяющей формой монашеской жизни на Западе: к концу XVIII в. все монахи Европы, за исключением Ирландии и некоторых испанских монастырей, были бенедиктинцами.

Иерусалимский и Студийский уставы

Византийская эпоха знала огромное количество монастырских уставов, их составляли игумены, архиереи, ктиторы, учреждавшие монастыри. Но наибольшую роль в развитии общежительного монашества сыграли Иерусалимский и Студийский уставы.

Устав Иерусалимский, или преподобного Саввы Освященного, есть отображение литургической жизни и монашеских традиций палестинских монастырей в классическую эпоху их истории. Он связывается с именем преподобного Саввы Освященного и с известной под его именем знаменитой палестинской Лаврой близ Иерусалима. Если этот Устав и не является собственным произведением этого знаменитого подвижника, то, во всяком случае, отображает быт его Лавры и дух его преданий и наставлений. Святой Савва скончался в 532 году. Нравственный авторитет его еще при жизни был очень высок. Его вызывали к себе патриарх Иерусалимский и патриарх Константинопольский в тревожное время оригенистских споров в монашеской среде. С ним предание связывает также имя Леонтия Византийского, одного из видных церковных писателей того времени. Что святой Савва ввел какой-то устав в своей обители (три лавры и четыре киновии в небольшом отдалении одна от другой), не подлежит сомнению. Вероятно, на его Устав влияли иноческие уставы преподобного Пахомия и святого Василия Великого. Судя по "Преданию", которое печатается в виде предисловия к теперешнему Типикону, Устав был принят святым Саввой от славного палестинского подвижника - преподобного Евфимия Великого († 473), его учителя.

По словам блаженного Симеона Солунского, список Устава святого Саввы сгорел в то время, когда персидский царь Хосров взял Иерусалим в 614 году. Святой Софроний, патриарх Иерусалимский, долгое время живший в Лавре святого Саввы, около 640 года редактировал и ввел в церквах своей Патриархии Устав иерусалимского храма Воскресения. В VIII веке Устав обогатили своими канонами и стихирами святой Ионн Дамаскин, сам долго подвизавшийся в Лавре святого Саввы, святой Косма Маиумский и святой Андрей Критский. Особенно в Студийской обители в Константинополе Устав был много восполнен песнопениями, составленными ее подвижниками (Студитами) - Митрофаном, Анатолием, Феодором Студитом, его братом Иосифом, Феофаном Начертанным, Иосифом Песнописцем и Григорием, митрополитом Никомидийским. Позднее над обработкой Устава трудились Никон Черногорец (XI век), патриархи Константинопольские Алексий (XI в.) и Филофей (XIV в.) и патриарх Тырновский (Болгарский) святой Евфимий (XIV век).

Первоначальная редакция Устава святого Саввы была краткой. В нем Дисциплинарные правила преобладали над богослужебной частью. О более поздней редакции Устава святого Саввы можно судить по Тактикону Никона Черногорца, монаха на Черной Горе, близ Антиохии (вторая половина XI - первая половина XII века), много способствовавшего распространению Иерусалимского Устава. Никон, хорошо знавший современные ему уставы Студийский, Иерусалимский, Афонский и другие, сравнил их, и благодаря этим его записям можно составить представление о не дошедших до нас редакциях уставов того времени. У Никона было тяготение к общежительству; он предпочитал его келлиотскому образу жизни. Во времена Никона Устав Иерусалимский еще не был так разработан, как впоследствии, в частности, в нем еще не было так называемых Марковых глав. До XI века богослужение совершалось по Иерусалимскому Уставу в Иерусалимской, Александрийской и Антиохийской Церквах, затем он стал входить в практику других Церквей. Главной причиной распространения Иерусалимского Устава был его авторитет, как создания подвижников Святой Земли.

В условиях охватившей весь православный Восток магометанской экспансии славянские Церкви, как и Русская, в Иерусалиме видели светоч Православия, хранимый Промыслом Божиим. Способствовали распространению этого Устава и такие, в частности, обстоятельства, как устройство метоха (подворья) иерусалимской Лавры святого Саввы в Константинополе; приезды Иерусалимских патриархов в Константинополь, наконец, занесение святым Саввой Сербским Иерусалимского Устава в афонский монастырь Хилендар и в Сербию, откуда он стал распространяться и в другие области. В Константинополе были известны палестинские обычаи, ибо, по свидетельству проф. И. Мансветова, преподобный Савва весьма почитался в Царьграде как великий учитель монашеской жизни (И. Мансветов. Церковный Устав. М., 1885, с. 130), а некоторые из Константинопольских патриархов в XI-XII веках происходили из Иерусалима и Антиохии - Косма Иерусалимлянин (1075-1081), Феодосий Антиохийский (1178-1183), Досифей Иерусалимский (1190-1191). Поэтому понятно, например, почему в ктиторском уставе царицы Ирины (1183 г.) встречаются такие характерные черты Иерусалимского Устава, как агрипнии (всенощные бдения) и междочасия. Переход на Иерусалимский Устав в Константинополе произошел около XII века. Некоторые положения этого Устава о посте, в частности Успенском, были строже ранее действовавших, но, тем не менее, вызвали споры на Афоне (на Святой Горе разрешение поста полагалось и в средние праздники). Для решения недоуменных вопросов о посте афонская братия обратилась к патриарху Константинопольскому Николаю Грамматику (1084-1111), который в своем послании Протату Святой Горы отдал предпочтение иерусалимскому обычаю.

Устав Студийский - другой Типикон, также вошедший в широкое богослужебное употребление. Это - Устав Студийского монастыря, основанного в 463 году в Константинополе при церкви во имя Иоанна Предтечи римским патрицием и сенатором Студием. В Константинополе этот монастырь имел такое же значение, как обитель преподобного Саввы Освященного в Палестине (А. Дмитриевский. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока. Т. I. Киев. 1895, XII). Этот монастырь стал очень скоро одним из самых замечательных монастырей столицы. Близость к центру церковной, умственной, политической и общественной жизни Византии объясняет то положение, которое эта обитель заняла в истории Восточной Церкви. Вначале он стоял в тесной связи и, может быть, в зависимости от так называемого монастыря Неусыпающих (греч. - "акими΄тон"). Первые иноки в нем были именно из акимитов. Особенное значение Студийский монастырь приобрел в период иконоборческих споров. Возглавляемые своим знаменитым игуменом преподобным Феодором Студитом († 826), иноки этого монастыря стали ревностными защитниками иконопочитания и вынесли на себе всю тяжесть борьбы с иконоборчеством. В период борьбы между сторонниками патриархов Константинопольских Игнатия и Фотия, равно как и во все важные моменты жизни Константинопольской Церкви, эта обитель всегда принимала участие и часто решала вопрос благодаря своему огромному нравственному авторитету. Понятно, что она заняла первенствующее место в монашеской жизни столицы. Богослужение ее было образцовым благодаря ревностному старанию о том ее игуменов. Царское внимание к обители позволило ей рано приобрести ряд привилегий и большое богатство в утвари, ризнице и пр. В праздник Усекновения главы Ионна Предтечи в монастырь совершались царские выходы. С 1381 года архимандрит монастыря стал первым в ряду прочих настоятелей монастырей.

В монастыре рано создался свой, особый уклад, который был закреплен в первоначальных формах "Начертания" Устава. Более полный Устав был записан много спустя после кончины преподобного Феодора Студита, в конце X - начале XI века. Но этот первый полный Устав до нас не дошел; о нем можно только догадываться по разным другим памятникам и сообщениям церковных историков. Типиконом Студийским был и тот, который преподобный Феодосий Печерский перенес в Киев около 1065 года в свою Лавру, откуда он распространился по всем обителям русским. Но это, опять-таки, не есть Студийский Типикон в чистом его виде, а так называемый Типикон патриарха Константинопольского Алексия (1025-1043). Этот патриарх был вначале иноком Студийского монастыря и, понятно, ревновал о его славе. В 1034 году он основал около Константинополя монастырь в честь Успения Богородицы и, как ктитор, положил в основание его Студийский Устав, но с некоторыми изменениями и дополнениями, воспользовавшись отчасти Уставом Великой церкви и сложившимися правилами монашеского общежития. С этого-то именно Алексиево-Студийского Типика преподобный Феодосий Печерский и переписал Устав для Печерского монастыря. По Студийскому Уставу служба совершалась в храмах Константинопольского Патриархата, в некоторых областях Малой Азии, на Афоне, в Южной Италии, первоначально на Руси (особенно в монастырях).

Продолжение повествования о том, как с минимальными потерями попроситься на ночлег в монастырь или церковь . рассказывалось о некоторых философских моментах данной темы, некоторых терминах (и их разъяснений) и о том, что увеличивает шансы на предоставление ночлега в христианских заведениях.

• В этой статье речь пойдёт о следующих вещах:
• Кто живёт в православном монастыре.
• Устав монастыря.
• Кто и как в монастыре даёт благословение на постой/ночлег.
• Вечерние/утренние молитвы (обязательные и не очень).
• Насколько обязательно присутствовать на вечерней/утренней молитве и службе?
• Поцелуй руки священника.

КТО ЖИВЁТ В ПРАВОСЛАВНОМ МОНАСТЫРЕ

Для тех, кто ещё не в курсе, сообщим, что монастыри (христианские, а также буддистские) возникли с той целью, чтобы ушедшие в них люди могли уединиться и больше посвятить себя молитвам и медитациям. Ну все люди разные, и у всех свой взгляд на жизнь. Кто-то считает, что в жизни надо отрываться по полной, а кто-то наоборот — что надо больше времени уделять более духовным ценностям.

В русских православных монастырях есть устоявшаяся иерархия живущих там людей (в православных/ортодоксальных монастырях других стран иерархия такая же, либо с минимальными отличиями), которая описана в нескольких абзацах ниже:

• Настоятель монастыря. Он же игумен… Он же — главный священник монастыря. Отличие его от священника обычной городской/сельской церкви в том, что первый — даёт всякие монашеские обеты , из коих едва ли не главный — обет безбрачия (и тем более, отсутствия секса вообще), а второй — может жениться и распространять свои гены (но только через законную супругу).
  Ну и настоятель монастыря является как бы директором сего учреждения (а хозяином практически любого действующего православного монастыря в России является РПЦ, в других странах — аналог РПЦ).

Настоятель даёт указания всем остальным жителям монастыря, благословляя их на то, что им надо делать и что не надо (в том числе, и младшим священникам). Директор, одним словом. Практически все эти директора прошли путь от трудника-послушника до настоятеля.
Возможно, в начале 90-х годов, когда наспех возрождалось религиозное и монастырское движение в пост-советском пространстве, не было особого времени ждать, пока все кандидаты пройдут нормальный экзамен временем. И многих, наверно, миновала участь ступени трудника, либо у ког-то она была слишком короткой.

• Другие священники монастыря. По рангу ниже настоятеля, но выше монахов, могут вести службу, и порой давать указания, что кому делать или кого пускать на ночлег или в трапезную на обед. Все эти деяния совершают по благословению настоятеля.
  Монастырский (то бишь, монашествующий) священник называется также иеромонахом (то есть, старшим монахом), насколько знаю.

Также такие монашествующие священники могут называться «чёрным духовенством» (ибо, облачены в чёрные одеяния), а мирские священники — «белы духовенством».

• Монахи. Скажем так, средний класс жителей монастыря. Благословляются на работы наравне с послушниками и трудниками, но обычно на более чистые работы и более ответственные. Например — звонарь, библиотекарь, водитель, кухонный работник.
  Иеромонахи — это более старшие по чину монахи. Они же могут быть и священниками в этом монастыре (но ниже настоятеля).
  Есть ещё одна интересная категория православных монахов — схимник. Это такой монах, который ушёл в затворничество или принял очень строгие обеты (на ихнем слэнге — принял схиму).

• Послушники. Это те, что уже поднялися со ступени трудника и собираются стать монахами (а там, глядишь, и до высших чинов дослужатся — ведь как говорится, «плох тот послушник, кто не хочет быть настоятелем»)… Многие из них (или даже большинство) взошли на сию ступень из трудников.

• Трудники. Самая низшая каста категория жителей монастыря. По моим наблюдениям, среди них — как минимум половина таких, что пришли в монастырь оттого, что им некуда больше податься, и в то же время не хотят совсем уж скатываться в бомжи… В каких-то монастырях таких бывших бездомных абсолютное большинство, в каких-то меньше половины.

Но есть и такие трудники, что стали таковыми с целью подняться в дальнейшем по карьерной духовной лестнице до послушника, а затем и до монаха. То бишь, они хотят посвятить свою жизнь (или её часть) Богу и молитвам в Его адрес. Или по крайней мере, попробовать это сделать (поскольку ведь одному Богу известно, как оно сложится).
Некоторые прибывают в монастырь просто «поработать во славу Божию» на некоторое время — на неделю, на месяц, и их тоже селят в номера келии к трудникам.
Путников обычно тоже селят в келии к трудникам.

Как правило, трудников в монастыре деньгами не одаривают , но бывает, что например, могут дать денег на билет до куда-нибудь (ибо, некоторые кочуют из одного монастыря в другой монастырь, и иногда на тысячи км).

Женщины как правило (примерно в 99% случаев) в мужском монастыре не проживают. Иногда днём приходят какие-нибудь работницы (кухарки), но на ночь им оставаться не дозволяется.

В женских монастырях

• В них такая же система, но окромя священников. Ибо, в православии женщина не может быть священником. В церквях женских монастырей службу ведут мирские священники, заказываемые из города или ближайшего населённого пункта. Так иногда и говорят — «мы заказываем священника из города». Заказ, видимо, как-то оплачивается. Не узнавал.
• В женском монастыре настоятельница тоже есть. Она же игумена.
  А также есть иеромонахини, монахини (не монашки!!!), послушницы и трудницы.
• Также при некоторых женских монастырях (чаще снаружи, чем внутри них) живут мужчины, чем-то помогающие монастырю — обычно физической силой. Как правило, такие мужчины не курят, не пьют (в противном случае их вряд ли бы держали). Некоторым таким хорошо платят за работу (особенно, если монастырь финансово богат), некоторым чуток — в зависимости от монастыря и ситуации.
  Порой в женском монастыре днём работают какие-то мужчины (в том числе, наёмные за нормальную плату), но на ночь почти всегда они изгоняются.

УСТАВ МОНАСТЫРЯ

Монастырь обычно имеет свой определённый устав, коий так или иначе отличается от уставов прочих монастырей. Где-то бывает очень строгий режим (встречались несколько раз и такие монастыри, где не пускали даже местных сельчан на молитву в монастырской церкви, не говоря уж про каких-то путников, жаждущих посмотреть на старинную архитектуру сего режимного учреждения).
А где-то бывает наоборот — вольготно живётся всем живущим в заведении, особенно трудникам, которые в абсолютном большинстве приходят в монастырь НЕ «поработать-во-славу-Божию-и-помолиться», а от того, что просто не имеют своего жилья, то бишь — бездомные.

Разумеется, почти все такие трудники имеют так называемые «вредные привычки» — сигареты, алкоголь, азартные игры, девочки. От коих в монастыре могут отучить, но это очень редко удаётся на 100%.
Однако, мне ни разу не доводилось видеть (по крайней мере, не припомню такого) в православных монастырях даже намёка на некоторые сексуальные или гомосексуальные связи (хотя, например, такое не раз встречалось в буддистских монастырях). Но встречалось среди прихожан церквей.

Почти ни в одном православном монастыре (а речь о них в данном параграфе) официально нельзя курить на территории монастыря , но примерно в половине случаев живущие там трудники курят где-то за туалетом, или за другим укромным углом, где их не настигнет глаз надзирателя настоятеля или какого-нибудь старшего монаха.
Бывают и специальные «курилки», едва ли не официальные — либо за стенами монастыря, либо где-то в дальнем углу или близ туалета.

Помню, как в одном монастыре в 2004 году (в год моего первого паломничества) сразу после утренней всеобщей обязательной молитвы (подробнее о таких обязаловках будет сказано чуть ниже в разделе «(полу) обязательные вечерние/утренние молитвы») настоятель сказал в адрес некоторых трудников — «Ещё раз учую запах табака, выгоню из монастыря».
Я не мог проверить дальнейшее развитие событий, ибо в то утро я покинул эту обитель с Божьей помощью.

Не знаю насчёт того, часто ли выпивают алкоголь в монастырях, но как-то не припомню таких случаев.

Если в монастыре достаточно много монахов, послушников, то бывает так, что во время общих трапез кто-то один из них стоит перед вкушающими и читает какие-нибудь страницы из Библии (возможно, ещё каких-то церковных книг), дабы вместе с кушаньем поступала и Благодать Божья. Когда все потрапезничают, этот читающий сам сядет и будет догонять своих братьев в утолении голода.

Работа в монастыре

Трудники работают по 3-6 часов в день (по 5-6 дней в неделю, воскресенье всегда отходной) в самом монастыре или иногда на работах, куда отправит настоятель или его правая рука. Им за это дают кров, еду, душ, изредка какие-то деньги (в основном, особо заслуженным и благочестивым работникам). Ну и конечно же, даётся тот душевный покой, за которым (как подразумевается) трудники сюда в монастырь и припёрлись.
Стоящие на более высокой ступени (монахи, послушники), наверняка, имеют больше плюшек и других дивидендов. За выслугу лет, так сказать.

Иногда настоятель или монахи сего монастыря могут попросить остановившегося у них паломника помочь им чем-то по хозяйству. Бывает так, что могут спросить (напрямую иль намёком) «Если останавливаешься у нас на ночь-две-три, то надо бы чем-то нам помочь.»
Иногда это означает, что если паломник не согласится отработать, то на вторую ночь его не очень-то захотят видеть (а тем более, и на третью). Но всё зависит от монастыря и настоятеля. Ситуации бывают разные.

Если монастырь и его жители мне более-менее нравились (например, тем, что им можно признаться в своей «НЕправославности», и они не будут за это журить), то я мог и согласиться на работы. Но обычно, всё-таки, случалось наоборот (кстати, в Грузии часто попадались достаточно лояльные священники, но Грузия — это отдельный разговор). Ну на всё то и воля Божья.

Благословение на постой/ночлег

В абсолютном большинстве монастырей благословение на постой/ночлег даёт только настоятель монастыря (либо главный священник церкви, куда вы припёрлись в поисках ночлега). Если паломника внезапно принесло на ночлег, а настоятель куда-то уехал (ну а что, у командира тоже бывают свои дела), то обычно без его ведома НЕ позволят оставаться.

В случае отъезда владыки возможны три основных варианта (ну окромя того, что просто скажут «У нас не принимают на ночь»):

• Либо могут позвонить начальнику и доложить ему о прибытии странника (если настоятель взял-таки трубку, то обычно он даёт добро, иногда может спросить вопрос типа «А у путника то есть крестик?»)… Но звонят не так уж и часто. И в половине случаев беспокоят настоятеля по настойчивой (и одновременно скромной) просьбе пришельца.
• Либо в монастыре есть ещё кто-то , имеющий право дать благословение на постой (такой зам начальника может называться «благочинный»).
• Либо просто скажут «настоятель в отъезде, а мы без его ведома не посмеем решать сей вопрос».
• Либо ещё какой вариант возможен, но мне встречались именно эти три вышеописанные варианты… Обычно же настоятель находится в монастыре. В женских монастырях всё примерно так же.

В женских монастырях обычно не разрешат ночевать мужчине, будь он даже трижды заслуженный паломник. Исключение, как правило, в тех случаях, если в монастыре есть помещения для размещения паломников, или есть какое-то свободное помещение подальше от покоев монашек.
В большинстве случаев в женских монастырях мне доводилось ночевать в 2004-05 годах — в два своих первых года паломничеств и связанных с ними путешествий. По ощущениям из последних 5-6 лет — нынче стало построже с приёмом на ночлег как в женских, так ив мужских монастырях.

То же самое и в мужском монастыре — если там имеются отдельные помещения для паломников , то женщину могут поселить. Если не имеются, то шансы для странствующей женщины будут весьма маловаты.
В некоторых особо святых и посещаемых монастырях есть большие апартаменты для этих целей — на 100 человек и более.

___ ___ ___ ___ ___ ___ ___

• Разумеется, что далеко не всегда и не везде устав монастыря или церкви соблюдается на все 100%. Порой в монастыре (или в городской церкви) можно отобедать и так, лишь постучав в дверь трапезной со словами «извините, мы не местные, давно в пути, не покормите ли опухших и уставших нас». Но как правило, даже на оное действо требуется благословение священника или ещё кого, имеющего право на выдачу разрешения.

В сельских церквях с кормёжкой бывает попроще (если есть такие условия). Там порой опосля обхода икон и некоторых нехитрых телодвижений в сторону оных святынь работница в церкви (например, продавщица свечек и разных приложений) может сама предложить попить чаю или отобедать в их трапезной — со мной такое случалось неоднократно.
Но!!! Вам едва ли это предложат, ежели не заподозрят в вас православного паломника, поскольку к братьям по разуму отношение куда более тёплое, нежели к инакомыслящим.

Но на ночлег без благословения настоятеля (или священника церкви) обычно не пущают, поцелуй паломник хоть 315 икон и сделайте 820 телодвижений в православном стиле… Но и тут есть свои нюансы, о коих дополнительно написано (православных, католических, баптистских, и т.д.).

(ПОЛУ) ОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ ВЕЧЕРНИЕ/УТРЕННИЕ МОЛИТВЫ

Не всегда, но обычно в православных монастырях бывают утренние (часов в 6-6.30) и/или вечерние молитвы (обычно после ужина). Также они могут называться «вечерние/утренние правила» … Сей аспект касается только православных монастырей (возможно, есть и в католических монастырях, но в них я гостил лишь 2-3 раза в отличие от католических церквей).

Сложилось такое впечатление, что утренние молитвы/»правила» есть почти всегда, а вот вечерние не всегда — наверно, лишь в учреждениях более-менее строгого режима. Данные молитвы/»правила» — это не те обычные службы, которые проходят в церквях. Это молитвы для монахов и живущих там же послушников и трудников. Проходят они тоже в церкви.

Для человека, не привыкшего к таким истязаниям своего духа, будет не так просто смириться с тем, что надо отстоять такую молитву, ибо многим может показаться бессмысленность сего действа. Но обычно такие молитвы не такие длинные, как церковные службы — минут по 30-60 , и туда не приглашаются миряне (хотя, миряне могут и приходить на такие молитвы, если ворота монастыря ещё или уже открыты).

На таких молитвах/правилах каждый молится сам , а не в такт звукам и движениям ведущего службу священника (ибо, он не ходит с кадилом, не трясёт им пред собравшимися прихожанами,которые не приглашаются на такие действа). А также каждый подходит к иконам, целует их и совершает другие традиционные телодвижения (ну конечно, если он в курсе, что надо делать, ну а коли не знает, то посмотрит на окружающих братьев и сообразит).

• Опосля вечерней/утренней молитвы в некоторых монастырях (далеко не во всех!!!) бывает крестный ход , когда каждый присутствующий на этой молитве берёт икону (выбирает сам — обычно из того ряда, откуда все берут), и потом все участники выдвигаются на свежий воздух нарезать круги вокруг этой же церкви и вокруг прочих монастырских построек.

В голове всей процессии идут старшины (священники монастыря) и несут кресты. Могут подходить к некоторым особым местам монастыря (например, могилам предыдущих настоятелей), останавливаться там, делать интересные движения, и далее продолжать процессию. Обычно кругов либо один, либо три.

Если в этот день какой-то особый праздник (или его канун), то наверно, кругов может нарезаться и больше. В целом это довольно интересно, и один раз поучаствовать в таком фестивале вам будет, наверно, очень интересно. А может быть, Вы настолько пропитаетесь благостью сего действа, что в итоге станете нормальным православным христианином. Аминь.

Обязательно ли присутствовать на вечерней/утренней молитве и службе

Тут тоже зависит от строгости учреждения. Можно аккуратненько спросить у трудников насчёт обязаловки, и возможно, они вам скажут. Но могут и не сказать много, а отделаться фразами «ну как сам знаешь, тебе решать».

Некоторые трудники сами отлынивают от походов на такие молитвы (да и на службы тоже, которые аналогично бывают ежевечерние и ежеутренние, иногда бывают те или другие, но обычно в каждом монастыре есть как минимум одна служба в день). Могут проспать утреннюю молитву, или прийти лишь на часть службы (потом выйти покурить в укромном месте, где-то погулять и снова зайти молиться). По таким действиям обычно понятно, зачем сей трудник подался в монастырь.

Коли вы хотите остаться НЕ на одну ночь, а подольше , то лучше посещать такие молитвы и службы, дабы местные поняли, что вы не просто проходимец, а действительно паломник. Хотя бы постоять 5-10 минут. А чтобы время зря не терялось, то не стойте как истукан, а делайте примерно такие же упражнения, что делают окружающие вас люди. Да и к иконам приложитесь. И монастырским приятно, и с вас не убудет. А скорее всего, прибудет.

Ну а попробовав, возможно, вам понравится, и может быть, станете уже настоящим православным христианином. И тогда себе в карман рюкзака загрузите мобильное приложение в виде иконки какой-нибудь, и в вашей дальнейшей мобильной жизни она будет вас охранять да силы сберегать… Аминь.

• Кстати, путникам рекомендуется загружать приложение Николая Чудотворца , образы коего есть почти в каждой православной церкви. Николай не только путникам подсобляет, но и от недугов исцеляет.

Поцелуй руки священника

Зачастую в процессе службы/молитвы (обычно в их оконцовке) надо поцеловать руку священника, когда все присутствующие в церкви идут на финальный обход главных икон. И вот, опосля прикладывания своих уст к святыням идёт очередь руки священника, держащую крест.
Насколько я понял, попасть надо в руку, а не в крест (ну куда все прихожане прикладывались, туда и я целился). Не знаю, какие санкции применят к промахнувшемуся.

Возможно, в первый раз вам будет сложно поцеловать руку какого-то дяди (пусть даже и священствующего), однако опосля первой пробы вы наверняка поймёте/почувствуете, что от сего контакта снизошедшая на вас благость затмевает тот страх и смущение, испытываемые пред этим актом.
Ноги целовать и мыть не предложат. Это для особо избранных только.

• Вообще, на заре моей паломнической карьеры (в 2005 году) мне довелось побывать в Баку, столице Азербайджана. Там я пошёл проситься на ночлег в церковь (всего в Азербайджане тогда было аж 5 православных церквей).

Сначала один из помощников главного священника предупредил, что при подходе к батюшке с моей просьбой желательно поцеловать ему руку (подразумевается, что человек становится несколько менее гордым при такой операции, даже если он НЕвоцерковлённый или не дай Господь, представитель какого-нибудь другого культа).

Через 15 минут батюшка вышел из-за кулис, и когда я подошёл к нему проситься на ночлег, то немного замешкался. Помощник шептал «Целуй руку». Ну в итоге поцеловал, однако, это не помогло устроиться на ночлег. Священник сказал, что у них нет места. Хотя, и угостили ужином.
Если бы без замешательств совершил эту операцию (тем самым позиционируя себя как идущий их же курсом), то, наверно (или возможно), приняли бы.

Однако, при дальнейших попытках прошения на ночлег в церкви не было подобных ситуаций, когда предлагали бы целовать руку. Возможно, я не правильно или наоборот правильно себя вёл.

___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___ ___

Последняя часть этой монастырско-церковной трилогии повествует о прочих — о разновидностях кормёжки в монастырях и церквях, помывке в душе, ночлеге в церквях различных деноминаций (католических, протестантских и т.п.), и о вариантах получения бесплатной одежды в церквях и монастырях.

Также имеется сборник трактатов

Спасибо за внимание к этому мало кому нужному сайту!

Игумения Викторина (Перминова)

Доклад настоятельницы Богородице-Рождественского ставропигиального женского монастыря, г. Москва на Съезде монашествующих Екатеринбургской митрополии (г. Екатеринбург, 3 октября 2014 года)

Вступление

Общежительный устав – это не просто свод правил внешней монашеской дисциплины. Соблюдение устава влияет на внутреннее устроение и может постепенно изменить его, сделать действительно монашеским. Направляя инока к исполнению Евангельских заповедей и данных обетов, устав ограждает от соблазнов, разрешает недоумения, помогая увидеть волю Божию в конкретных обстоятельствах.

Глубокий смысл имеет то, что,произнося обеты, постригаемый должен ответить на вопрос, принимает ли он «вся иноческаго общежительнаго жития Уставы и правила святых отец составленная и от настоятеля … подаваемая». Ответ, содержащийся в чине пострига, выражает особое отношение к монастырским правилам: «Ей, честный отче, приемлю и с любовию лобызаю я» .

Двух одинаковых обителей не существует, но, несмотря на различия, совершенствование в евангельских заповедях и хранение обетов послушания, нестяжания и целомудрия являются общими для всех. Святые отцы едины в осмыслении этих основ монашества, таким образом, составленные ими общежительные правила близки по своей сути и духу. Поэтому мы имеем возможность говорить о едином понятии «общежительный устав», не рассматривая детально установления каждой монашеской общины.

В истории Церкви прослеживается преемственность правил от первых веков христианства до наших дней. Исходя из вышесказанного, позвольте перейти к историческому аспекту нашей темы.

Исторический аспект

По словам святителя Василия Великого, общежительные монахи призваны подражать земной жизни Господа Иисуса Христа, Который «составив лик учеников, даже и Себя соделал общим для апостолов» . Возглавляемая Спасителем и связанная союзом любви апостольская община жила в послушании Божественному Учителю. После Сошествия Святого Духа, плодом апостольских трудов стала община первых христиан, о которой в книге Деяний сказано, что у всего множества уверовавших было одно сердце и одна душа, и никто ничего не называл своим. Христиан первых веков отличали строгая жизнь и дух жертвенной любви. Они каждое мгновение готовились к мученичеству и переходу в иной мир. «Мы веруем во Святую Троицу и любим друг друга», – таким был их ответ языческому миру. Когда прекратились гонения, и стоявшие у власти начали оказывать поддержку Церкви, в общину стали вливаться не только искренне верующие, но и те люди, которые желали получить от своего шага выгоду. Хорошо, что и они переступили церковный порог; многие из них смогли исправить свою жизнь, принести покаяние. Но жертвенный дух христианской общины начал ослабевать. Тогда ревнители благочестия стали удаляться в пустыни.

Святой Антоний Великий, несмотря на то, что был безмолвником и пустынником, советовал молодым людям, желавшим стать монахами, вступать в монашеские общежития, которые были еще только на заре своего существования в Церкви.

Преподобный Пахомий Великий, по откровению от Бога, принесенному ему ангелом, составил совершенный устав монашеского общежития. Он собрал в свое братство тысячи монахов. С IV века, со времени свт. Василия Великого, стали во множестве возникать общежительные монастыри, как крупные обители, так и маленькие общины, и начала формироваться сама система общежительного монашества.

Какой бы устав мы ни стали рассматривать – свт. Василия Великого или его последователя прп. Феодора Студита, прп. Саввы Освященного или же одного из основателей западного монашества прп. Венедикта Нурсийского, – правила строги. Тем не менее, общежительный устав исполняется в наиболее благоустроенных в духовном плане обителях.

На русской земле общежительное монашество насаждали преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерские. В ХIV веке их начинание воскресил Игумен Земли Русской преподобный Сергий. К тому времени около него уже собралась братия, жившая по особножительному уставу. Преподобный Сергий устроил общежитие по благословению Патриарха Константинопольского Филофея и митрополита Московского Алексия. Игумен Сергий ввел данные правила не только в своей обители, но и в целом ряде монастырей, которые продолжили его дело. Общежительные обители выстояли в самые тяжелые периоды истории, в том числе и в Смутное время, во время польско-литовской интервенции, несшей с собой католичество. Троице-Сергиев монастырь тогда вновь явил себя оплотом Православия.

К сожалению, в ХVIII веке жизнь русского общества была направлена к секуляризации (абсолютно светскому устройству жизни). Властями искусственно создавались условия для закрытия если не всех, то большинства монастырей или превращения их в сугубо благотворительные учреждения. Во время правления Екатерины II одним росчерком пера было уничтожено четыре пятых русских обителей . Число насельников оставшихся монастырей не могло превысить положенного по штату количества. Многие обители сделались необщежительными, чтобы их насельники могли добывать себе средства к существованию.

Никто не мог тогда и помыслить, что смиренный инок, подвизавшийся на Афоне, изучавший святоотеческие труды и осуществлявший их перевод, возродит русское общежительное монашество. Преподобный Паисий (Величковский), его ученики и многочисленные братства дали делателей, возродивших традиции монашеского общежития в России. Строгий устав общежития способствовал умному деланию; послушание монашеским правилам воспитывало старцев. Оптина пустынь, Глинская, Саровская, Софрониева, Святогорская пустыни, женские Зосимова, Аносина пустыни, Дивеевский, Новотихвинский монастыри и многие другие обители до революции прославились высокой жизнью своих насельников и насельниц.

В своем докладе мне хотелось бы остановиться на состоянии общежительных монастырей до революции, поскольку к этому времени, относительно близкому к современности (еще недавно были живы те, кто помнил дореволюционные монастыри), русское монашество приобрело богатый и разнообразный опыт, который сегодня востребован.

Дореволюционное состояние монастырей

В дореволюционной России наиболее благоустроенными монастырями были те, где строго соблюдались правила монашеского общежития. Богослужение начиналось в таких обителях ночью или ранним утром. Келейное время посвящалось молитве, духовному чтению, рукоделию. Все послушания исполнялись с молитвой, часто гласной. Правила предписывали монаху молиться до того, как он пойдет в церковь, и уделяли особое внимание ночной молитве. Были обители, где воскресное и праздничное бдение начиналось около полуночи (например, по уставу Глинской пустыни). Но уставом указывалось и время отдыха, дабы не истощились силы инока, и у него не было бы превозношения своими подвигами.

Наряду с молитвенным подвигом, братство проводило жизнь в трезвении и труде. Иноки не имели собственности, никого не принимали в кельях, с родственниками встречались редко и только в гостинице или специально отведенном для этого в обители месте. Каждый поступавший в обитель поручался старцу, назначавшему келейное правило и принимавшему откровение помыслов. Главным же руководителем духовной жизни обители, как и ее хозяйственной деятельности, был сам игумен. В обителях действовали многочисленные мастерские, были подсобные хозяйства, поля, огороды, сады, пасеки. Насельники старались всё возможное делать своими руками. Так монастырь сокращал расходы на покупку многих вещей.

Стремящийся исполнять устав инок понимал, что, нарушая какое-либо одно правило, он нарушает весь устав и тем разоряет свое монашеское устроение.Устав же всегда устраивал жизнь монаха так, что, исполняя его, он духовно возрастал в послушании игумену и братству, а, следовательно, в смирении и любви.

Строгость общежительных правил во все времена смущала тех, кто принял монашество, но привык его воспринимать как форму, за которой может скрываться удобный образ жизни. Вспомним исторические примеры. Недовольство братии в обители преподобного Сергия было настолько ощутимо, что святой игумен счел за лучшее удалиться из своего монастыря. Ревность преподобного Сергия о монашеском общежитии была чужда тогдашним игуменам монастырей – крупным землевладельцам и обладателям многого имущества. На святого возводили всевозможные напраслины вплоть до обвинения в ереси .

Если обратиться к истории возникших ранее обителей, то преподобные Антоний и Феодосий терпели скорби и от братии, и совне. Святого Венедикта Нурсийского пытались отравить. Преподобного Савву Освященного клеветники из монастырской братии представляли перед Иерусалимским Патриархом как грубого, невежественного человека, который неспособен руководить большим братством (благо, Патриарх знал истину и не послушал их).

В наше время история нередко повторяется, пусть в меньших масштабах: это может засвидетельствовать каждый настоятель, который пытается придерживаться в своей обители правил монашеского общежития. И здесь мне хотелось бы обозначить перед аудиторией некоторые современные проблемы монастырей и монашествующих и поговорить о путях их решения.

Современные проблемы и пути их решения

Большинство обителей в наше время являются общежительными, но, к сожалению, устав соблюдается не везде и не полностью. Конечно, в возрождающихся обителях есть серьезные причины, препятствующие соблюдать целый ряд правил, и это вполне объяснимо. Но мне хотелось бы обратить ваше внимание на другое. Многие монашествующие не придают значения тому, насколько важно исполнять правила монашеского общежития. Современные люди при словах «устав», «правило» настроены на то, что речь пойдет о чем-то утомительном, скучном, навязанном извне. По современным понятиям закон всегда противоположен свободе и любви, и под словом «любовь» не подразумеваются отказ от самолюбия и бескорыстное служение. Переступивший порог монастыря зачастую не имеет не только правильных, но и никаких понятий о духовной жизни и смысле жизни вообще. И ему важно, на мой взгляд, понять и почувствовать, что в монашеских правилах есть любовь и путь к истинной любви. Они могут воодушевлять, поддерживать, придавать силы и даровать истинную свободу – свободу от страстей.

Пришедший в монастырь, если он желает остаться в обители, должен внимательно ознакомиться с ее правилами и пробовать их исполнять. И здесь возникает много проблем не только у новоначальных, но и у тех, кто давно живет в монастыре. С одной стороны, устав необходимо исполнять, а с другой – одолевают прежние греховные навыки, закрадываются сомнения, а так ли обязательно исполнять то или другое правило? Думаю, здесь нужно довериться Богу и святоотеческому опыту, осознать неправильность и недостаточность собственных понятий и стараться придерживаться устава, преодолевая трудности. Не нужно унывать, если не получается что-либо исполнить, или греховная привычка в чем-то победит, но, раскаиваясь, – вновь трудиться над исполнением монастырского устава.

Также современный человек часто привык оправдывать себя тем, что правила строги, а он немощен и болен, не может рано вставать, бодрствовать ночью, класть поклоны, есть какой-либо вид пищи за общей трапезой; нуждается в дополнительном отдыхе, питании и так далее. Бывают действительно уважительные причины, которые приходится учитывать. Но нужно помнить, что наше время – это время духовного расслабления, и многие из нас страдают от недостатка решимости подвизаться. Здесь на помощь также приходит устав. Тот, кто чувствует себя немощствующим или больным, имеет возможность обратиться к игумену, старшим насельникам, сказать им о своей проблеме, довериться Богу, действующему через них, получить благословение, как ему поступить в данном случае. Устав предусматривает и правила для больных, но, в свете его установлений, нужно все делать с благословения и придерживаться середины между постоянным послаблением себе и самочинным подвигом.

На самом деле, даже такое делание, как ночная молитва, не является чем-то необычным и трудноисполнимым. «Ночная молитва – традиционно монашеское занятие, – говорит один из современных настоятелей и духовников схиархимандрит Иоаким (Парр). – Это меняет тебя духовно, умиряет страсти, охлаждает осуждение и озлобление, подозрительность и отторжение, помогает молиться. В это время ты ясно понимаешь присутствие в мире спящих, и то, как мы усыпляем свою душу, и как нам нужно проснуться» .

Бывает, что у тех, кто подвизается в монастыре, происходит «выгорание», охлаждение ко всему духовному. В данном случае рекомендуется продолжать исполнять монашеские правила. О пользе постоянства в духовном делании и добрых плодах этого постоянства говорят свт. Феофан Затворник, свт. Игнатий (Брянчанинов), Оптинские старцы и другие святые. Исполнение устава помогает понять, что жизнь в монастыре – это жизнь в Боге. Бог присутствует в каждом взаимоотношении и деле. Монастырские правила возгревают первоначальную ревность о подвижнической жизни. Искренним послушанием игумену и братии, добросовестным исполнением порученных дел мы выражаем и развиваем в себе любовь к Богу и в Нем – к нашим ближним. Чем сложнее для нас послушание, тем больше возможностей учиться отсекать свою волю и доверять Богу.

В наше время в людях сильны желание что-либо приобретать, любовь к комфорту и собственным страстям. Монах, живущий согласно уставу, не имеет нужды в приобретении вещей и накоплении средств, а также ограничивается в любых земных привязанностях. Наконец, исполнение устава помогает монаху хранить непорочным брачный союз с Небесным Женихом и братством, с которым он также обручен.

«Монашество есть установление Божие, отнюдь не человеческое» , – пишет святитель Игнатий (Брянчанинов), бывший настоятелем общежительного монастыря. Действительно, никто не может сослаться, например, на Евангелие, чтобы отвергнуть какое-либо монашеское правило, вызывающее у него затруднение.

Насельники обителей нередко спрашивают о воле Божией. В монастыре воля Божия проявляется в послушании игумену и братству, в следовании монастырским правилам в конкретных обстоятельствах. Устав не является чем-то отличным от воли Божией. «Я не смогу предстоять перед Богом, если не исполню одну из этих заповедей, потому что вместе с ней низвергнутся и все прочие, как связанные с ней. Я не могу выбрать для себя те или иные правила и принимаю их все как закон Божий», – говорит об уставе схиархимандрит Емилиан (Вафидис), игумен монастыря Симонопетра.

Устав обнимает все стороны монастырской жизни и всех, кто подвизается в монастыре, начиная с начальствующих и кончая самыми младшими в братстве. Жизнь игумена и братства, по уставу, христоподобна – это жизнь-служение во взаимной любви о Господе. Если мы будем об этом помнить и этого придерживаться, решатся многие проблемы. Правила устава – это, прежде всего, правила любви. Каждый человек с радостью будет служить тем, кого любит и кто любит его, и с не меньшей радостью, ради Любящего Господа, будет служить тем, кто его не любит, – сможет полюбить нерасположенных к нему людей.

Если же человеку в монастыре кажется, что он – не такой как все, что его не понимают и не любят, это, чаще всего, заблуждение. Он уже возлюблен Богом, любовь Которого всеобъемлюща. Бог призвал его к монашеской жизни, дал Евангельские заповеди и монашеские правила, духовных наставников и братство. Если у насельника что-нибудь не складывается, он может обратиться к начальствующим и старшим в братстве, чтобы разрешить свои недоумения.

В наше время, как никогда ранее, люди страдают от собственного эгоцентризма, разобщенности с ближними, непостоянства; страсти «бросают» их из одной крайности в другую. Ценность общежительного устава – в том, что в нем идет речь не только и не столько об устройстве общежития, сколько о воспитании монахов в духе любви и единения. Он закладывает основы подлинного и прочного монашества, уклоняющегося от крайностей, чтобы души подвизающихся не претерпели вреда.

«Монашеское жительство сравнивают с ангельским. Не потому, что монахи пытаются стать бесплотными. Просто их служение уподобляется служению ангелов, – сказал иеромонах Хризостом, насельник монастыря Кутлумуш. – Служение же ангелов состоит в том, чтобы славословить Бога и исполнять послушания, на которые Он их посылает. …Необходимо постоянно обращаться к иноческим уставам и бережно сохранять их духовное содержание, чтобы буква не угасила духа» . Когда буква угашает дух, то, по словам отца Хризостома, этому виной не устав, а проникновение мирского духа, которое низводит духовные установления до правил светской организации. Как этого избежать? Думаю, нужно помнить о том, что заповеди и правила дал нам Бог в Своем слове или через святых отцов Церкви. Соответственно, мы призваны исполнять повеления Господа, ходя перед Ним, стремясь выразить любовь к Нему и желая как можно лучше и точнее исполнить то, что Он заповедал. Если же человек забывает о Боге, о том, что Он смотрит не только на действия, но и в глубину души, то в уставе он начинает видеть только «букву». Тогда внимание человека переключается на отношение к нему начальствующих лиц и окружающих людей. Он начинает пренебрегать заповедями, и в то же время испытывает человеческий страх перед начальством, и, находясь как бы «между двух огней», впадает в человекоугодие и многие грехи и беды.

Если стараться придерживаться духа устава, не пренебрегая при этом точным исполнением правил, то послушание и жизнь монаха в целом становится как бы непрестанной молитвой и благодарением Богу. И трапеза, согласно уставу, является продолжением богослужения, освящается молитвой, душеполезным чтением, выражает единство братства, как и общее молитвенное правило. Все это поддерживает молитвенный настрой и помогает сосредоточиться, успокоиться, отрешиться от суеты и осуждения ближних, начать внутреннюю жизнь, решая настоящие, а не вымышленные проблемы своего бытия.

Современный человек, привыкший к обилию информации и впечатлений извне, подчас не способен к сосредоточенной внутренней жизни, ему трудно молиться. Монашеские правила постепенно помогают ему научиться хождению перед Богом и внутреннему вниманию.

Сейчас у многих людей развито негативное восприятие жизни, и эту атмосферу негатива они часто создают сами «на пустом месте». Пребывая в таком состоянии, человек не может созидать: даже если он молод и полон сил, он уже «устал от жизни». Нередко этим страдают и насельники монастырей. В основе монастырского устава положено совершенно иное, позитивное, евангельское восприятие жизни, которое постепенно развивает в человеке стремление к добру и делает его созидателем Царствия Божия в своей душе и в окружающем мире. Соблюдение устава, как бы оно ни было трудно, приносит в душу мир, желание молиться, радость о Господе.

Насельник монастыря постепенно начинает понимать, чем он обладает, соблюдая устав, и что теряет, нарушая его. Если монашествующие начинают заботиться о приобретениях, мирских удобствах и удовольствиях, они вынуждены нарушать целый ряд правил. В результате они не могут полностью отдаться богослужению и теряют молитву; не способны исполнять послушание как должно, чем оскверняют совесть и наносят урон братству; теряют внутренний мир, навлекают на себя множество искушений, становясь причиной конфликтов и смущения.

Мне также хотелось бы высказать мнение о том, почему общежительный устав кажется строгим и трудноисполнимым. Строгость общежительного устава заключается на самом деле не в бдении и воздержании, и не во внешней дисциплине. Устав, как выражение евангельской жизни, призывает к тому, с чего началась проповедь Спасителя и Его Предтечи: «Покайтеся!» . Не может по-настоящему следовать уставу тот, кто не желает менять себя, приносить деятельное покаяние, заниматься внутренним деланием, жить в постоянном трезвении, самонаблюдении, труде над исправлением жизни. Также и тот, кто пребывает в обители, но не соблюдает устава, не будет возрастать духовно или это возрастание будет протекать крайне медленно, через скорби, и в своем пути человек будет более терять в духовном плане, нежели приобретать. Не может по-настоящему молиться тот, кто не будет воспринимать жизнь в свете Евангельских заповедей и монастырского устава – с доверием и благодарностью Богу. Тот же, кто не будет благодарить Бога за всё, не подвинется ни на миллиметр в своем духовном развитии. Так, имея один Источник – Бога, монашеские правила имеют глубинную взаимосвязь друг с другом.

Соблюдение устава помогает монашествующим начать предвкушать небесные блага и взращивать в своих душах Царствие Божие. И поэтому одна из главных задач мне видится в том, чтобы монашествующие возгревали в себе желание и решимость следовать общежительному уставу, отражающему опыт святых отцов, прося помощи и сил у Человеколюбивого Бога, без Которого мы не можем делать ничего .

Хотела бы искренне пожелать, чтобы люди, которые приходят в монастырь, делали это по любви к Богу, чтобы подвизающиеся в обителях обращались к Евангелию и монастырскому уставу, проверяя, насколько они далеки от монашеских идеалов или близки к ним. Монастырь не является тюрьмой, но он в равной степени не является и местом, где человек живет по своим желаниям и страстям. Ведь все происходит не так, как мы хотим. Где бы мы ни находились, благом для нас будет принять волю Божию. Монастырский устав избавляет от необходимости искать волю Божию, потому что он выражает ее. Если человек приходит в обитель и принимает с радостью, или стремится так принимать, ее правила; не судит и не обсуждает поступки других, старается не забывать о том, что Господь всегда смотрит на него; стремится понять, чего Бог хочет от него в настоящем его положении, часто задает себе вопрос, для чего он оставил мир, – он находится на правильном пути. Постепенно очищаясь от страстей, он будет созидать в себе Царствие Божие, которое начинается внутри нас и простирается в вечность.

Чин монашеского пострига. Большой требник.

Василий Великий, свт. Творения в 2 тт. М.: Сибирская благозвонница, 2009. Т. 1. С. 352.

Об этом пишет Евгений Поселянин в книге «Русская Церковь и русские подвижники ХVIII века» (СПб. Издание И.Л. Тузова, 1905). Историки насчитывают свыше пятисот обителей, закрывшихся во время правления Екатерины II. Протоиерей Владислав Цыпин обобщает исторические сведения (см. История Русской Церкви. Синодальный период. Гл. 2. Параграф 8): «Для монастырей вводились так называемые «штаты». В штаты вошло 226 монастырей (159 мужских и 67 женских) - менее четверти всех обителей, находившихся в великорусских епархиях, где проводилась секуляризация. Из монастырей, оставшихся за рамками штатов, более 500 было упразднено, приблизительно 150 обителей не закрывались, но должны были существовать на приношения верующего народа и за счет маленьких участков ненаселенной земли, которая обрабатывалась руками самих иноков или нанятых работников». О том же: Чудецкий П. И., прот. Опыт исторического исследования о числе монастырей русских, закрытых в XVIII и XIX вв.. Киев: КДА, 1877. Ч. 4. С. 74; Завьялов А. А. Вопрос о церковных имениях при Екатерине II . СПб.: Типография А. П. Лопухина, 1900. С. 270–271 и др.

См. Епископ Борисовский Вениамин. Возрождение монашества на примере обители преподобного Сергия Радонежского. Доклад на XXII Международных Рождественских образовательных чтениях (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь, 28–29 января 2014 года)Голубинский Е.Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра: Жизнеописание преподобного Сергия; Путеводитель по лавре. Сергиев Посад: СТСЛ, 2012.

Иоаким (Парр), схиархимандрит. Устная беседа с сестрами Богородице-Рождественского ставропигиального женского монастыря

Игнатий Брянчанинов, свт. О монашестве. Разговор между православными христианами, мирянином и монахом // Полн. собр. творений: в 8 т. Т. 1. М.: Паломник, 2001. С. 421.

См. Доклад иеромонаха Хризостома (монастырь Кутлумуш, Святая Гора Афон) на конференции «Монастыри и монашество: традиции и современность» (Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 23 сентября 2013 года) // Монастыри и монашество: традиции и современность. Международная богословская научно-практическая конференция в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. М.: Синодальный отдел по монастырям и монашеству, 2013. С. 90-98.

См. Мф. 3, 2; 4, 17; Мк. 1, 4, 15; Лк. 3, 7-14.

Митрополит Алавердский Давид

Доклад митрополита Алавердского Давида (Грузинская Православная Церковь) на XXIV Международных Рождественских образовательных чтениях, направление «Древние монашеские традиции в условиях современности» (Новоспасский ставропигиальный мужской монастырь. 26–27 января 2016 года).

«Красно поистине и добро житие монашеское – красно поистине и добро, если оно бывает сообразно с теми правилами и законами, которые положили начальники и основатели онаго, Святым Духом наученны

Св. Феодор Едесский

«Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод» (Ин. 15:16). Промысл Божий, по великой Своей милости, начал водить меня ко спасению по путям только Ему ведомым!

Это были те годы, когда Слово Божие всё еще скрывалиот людей. Прикоснувшись к благодати этого святого места − Гареджийской пустыне, я начал искать Евангелие. Его было сложно найти. Мне одолжили Святое Писание и, вернувшись обратно в Гареджи, я стал переписывать Его для себя. Приехавшие в музей-заповедник паломники подарили мне молитвослов, по которому я начал читать молитвы. Моей обязанностью, как сотрудника музея, было составление описи состояния древнего памятника. Господь дал мне возможность пешком обойти почти все монастыри и келлии Гареджийской пустыни. Выходя рано утром, я целый день проводил в этой исполненной благодати пустыне. Это было великим благословением Божиим − заходить в пещерные келлии великих подвижников Духа. Так проходили дни и месяцы. В 1986 году, на день своей интронизации, в день памяти святителя Спиридона Тримифунтского, в Гареджи приехал Святейший Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II служить Божественную литургию в Лавре прп. Давида. Это была моя первая встреча с Его Святейшеством.

В те годы Патриарх задумал переписать Евангелие на пергаменте, украсить Его миниатюрами и драгоценным окладом. И меня представили Его Святейшеству, как молодого человека, который переписывал для себя Евангелие. Так состоялось мое личное знакомство с Патриархом. Вместе с благословением подготовить макет Большого Евангелия, он дал мне Псалтирь на старогрузинском и благословил учиться молиться по этой книге и учить старогрузинский церковный язык. Чтобы не слишком увлечься воспоминаниями и перейти к теме нашего доклада, скажу, что примерно через четыре года после встречи с Патриархом я стал первым и единственным тогда монахом возвращенного в лоно Церкви монастыря прп. Давида Гареджели.

Передо мной стояла задача: как монаху, последовать за великими отцами нашей Церкви, руководимыми Духом Святым и оставившими нам драгоценнейшее предание Церкви для спасения наших душ. Надо было положить себе устав − не легкий, но посильный, учитывая обстоятельства моей жизни в Гареджийской пустыне. По благословению, в основу своего монашеского жития я положил чин, к которому приписал: «Устав этот положил я для начала, и если кто найдет его недостаточным, не осудите, так как не ведал и не знал этого жития, и что подумал по своей нищете, то и написал, не для вечности, а для сего времени, и кто лучшее положит, да будет на то Воля Божия».

Воистину, по слову свт. Игнатия (Брянчанинова), «монашество есть установление Божие, отнюдь не человеческое» . Милость Божия привела многих из нас, жаждущих духовного родника, в разрушенные безбожием монастыри; но, так как наши корни – корни монашества уходят в глубокую древность и насыщаются непреходящим Словом Божиим, святым Евангелием, – мы есть и будем, пока до крайности не умалится на Земле христианство, в результате чего и окончится жизнь Мира .

Продолжая находиться на переднем фронте духовной борьбы, сегодняшнее монашество несет ответственность за сохранение духа войска Христова – духа монашества, который мы получили от Богоносных наших предшественников через иноческие уставы, правила, назидания и законы.

Древность передала нам четыре иноческих устава. Это уставы прп. Пахомия, свт. Василия Великого, прп. Иоанна Кассиана, прп. Венедикта. В Поместных Церквях также хранятся иноческие уставы, которые имеют огромное значение для них, так как ими формировались традиции монашества в той или иной стране.

В истории Грузинской Церкви свидетельством великой монашеской культуры являются монастыри Гареджийской пустыни и житие св. Григория Хандзтели, преподобного отца IX века. Гареджийская пустыня − «это царство монахов» − основана в VI веке прп. Давидом Гареджели, одним из тринадцати ассирийских отцов, пришедших в Грузию во главе с прп. Иоанном Зедазнели. В научной литературе Лавру прп. Давида, объединившую двенадцать больших монастырей, множество скитов и отшельнических пещер называют Грузинской Фиваидой. А комплекс монастырей, возникших по инициативе прп. Григория Хандзтели в Южной Грузии, называют Грузинским Синаем . Эти названия говорят сами за себя, если учесть размах монастырского строительства и дух основателей и насельников этих святых обителей. В письменном виде их уставы не сохранились, однако известно, что прп. Иоанн Зедазнели был учеником прп. Симеона Столпника Дивногорца, которого называли «солнцем Востока», и ассирийские отцы принесли в Грузию традицию пустынников Черной, Дивной горы Антиохии. Что касается прп. Григория Хандзтели, чином для своих монастырей он взял богослужебный устав Лавры прп. Саввы Освященного. В письменном виде из древних грузинских иноческих уставов до нас дошли: устав Петрицонского (ныне Бочковского) монастыря XI века (1084 г.), данный монастырю его основателем Григорием Бакуриани (грузинский благочестивый вельможа, видный военный деятель, великий доместик западной части Византийской империи), устав Шио-Мгвимского монастыря XII века (1123 г.), который дал ему великий грузинский Царь, св. Давид Строитель, и устав пещерного монастыря Вани, датируемый началом XIII века (1204–1234 гг.) .

Все древние уставы, появившиеся в разное время и в разных местах, в одинаковых выражениях и одинаковых чертах передают совершенно одинаковый дух монашества, который ведет нас к источнику нашего иночествования – к Самому Господу нашему Иисусу Христу .

Что нам передали великие наши родоначальники, и какое родство имеют сегодняшние монахи с ними? Способствует ли внутреннему деланию монашествующих подчинение уставу? Приведет ли монаха строгое исполнение заведенного в монастыре порядка к совершенству в духовной жизни?

Чтобы постараться ответить на эти вопросы вспомним, чему нас учат выше перечисленные древние иноческие уставы.

Разумность устава зависит от душевного настроения и характера того, кто положил устав. Так было и в случае великих наших отцов, оставивших нам древние уставы. В первую очередь отметим, что они тесно связаны с жизнью их составителей. Рассматривая древние уставы, надо брать во внимание обстоятельства жизни этих великих авв и учителей монашества. В них передаются правила, на формирование которых подавали повод случаи жизни. Определенные дополнения в уставах были обусловлены тем, что эти святые отцы брали во внимание и обстоятельства жизни братии .

В целом все древние иноческие уставы передают подробности внешней жизни и выясняют внутреннюю сторону разных ее проявлений, указывают строй монастыря, дают правила приема в обитель и обучения новоначальных, поведения монашествующих, указывают епитимии – меры исправления и вразумления. Уставы полагают чин молитвословия – порядок ночных и дневных молитв и псалмопения.

Устав вышеотмеченного Петрицонского монастыря был положен нами в основу нового устава женского монастыря Хахульской Иконы Божией Матери – Новая Шуамта. Этот монастырь, основанный в XVI веке, был закрыт в 1920-е годы советской властью. Первые сестры возобновленного монастыря в начале 1990-х годов начинали свое монашеское житие в греческом монастыре Архангела Михаила, который является женским подворьем Филофейского монастыря св. Горы. Поэтому многое было взято и из устава монастыря Архангела Михаила, который в свою очередь представляет собой афонскую традицию монашества и основывается на опыте подвижника благочестия старца Иосифа Исихаста. Следуя древнему уставу, сестры взяли за правило в течение четырех постов прочитывать устав своего монастыря за трапезой, чтобы напоминанием возбуждать чистый смысл монашеского жития и заповедь Господа и Спасителя (см. 2 Петр. 3:2), чтобы, встав один раз на путь истинной свободы через познание Господа, избежать скверн мира, опять не запутаться в них и поработиться ими, т. к. «последнее бывает для таковых хуже первого».

В нашем докладе невозможно будет рассмотреть все моменты хотя бы одного монастырского устава, поэтому коснемся только некоторых из них. Что преподобные наши отцы говорят о новоначальных, ибо новоначальным можно считать монаха, кто еще не положил начало. Прп. Иоанн Лествичник советует рассмотреть внимательно, не остаемся ли мы еще при начальных правилах, хотя и обучаемся долгое время. Алфавитом монашеской жизни он называет послушание и исповедание помыслов вместе с постом, бдением, молчанием, мужеством, трудом, кротостью, верой, простотой, уничижением, непорочной ненавистью к родителям, братолюбием .

Кто сможет, пренебрегая алфавитом, обучиться науке и искусству?! А духовная брань и есть «наука наук и искусство искусств».

Монашество – это ангельский образ. Ангелы, отпавшие от послушания, стали демонами . Отцы Церкви учат о достоинстве послушания, которое между добродетелями держит первенство. «Не покоряющийся одному, покоряется многим, − и, в конце, остается непокорным», − учил старец Иосиф Исихаст. Покоряться многим значит остаться порабощенным страстями.

В уставе прп. Иоанна Кассиана мы встречаем наставление, которое дал Авва Пинуфий только что принятому в обитель в присутствии прп. Иоанна Кассиана. «Знаешь, − говорил он, − сколько дней прождавши за воротами, принят ты наконец ныне в обитель. Надо тебе прежде всего уразуметь причину такого затруднения. Ибо в той жизни, в которую ты возжелал вступить, много может быть для тебя полезного, если уразумевши ее, последовательно и как должно приступишь работать Христу» .

Сегодня в наших монастырях вряд ли испытывают желание монашества стоянием за воротами монастыря, может, именно из-за того, что мало кто выдержал бы; но нельзя пренебрегать назиданием наших святых отцов, что вступивший в монастырь должен уразуметь, к чему он приступил, чтобы быть последовательным в своей духовной жизни, работая только одному Христу – Спасителю наших душ!

Только уразумевший это сможет со страхом Божиим положить основание своего монашеского жития. «Умудрись же в основание шествия своего полагать страх Божий», − поучает нас прп. Исаак Сирин .

Приступивший к монашескому житию со страхом Божиим, не может пренебрегать уставом монастыря. Каждый из нас должен выбрать тот путь, который смиряет дух. Для новоначальных испытанием собственного желания жить в ими же выбранном монастыре, являются устав и те порядки, которые они встретят в данном монастыре. Подчиняя себя повседневному порядку монастыря, мы учимся угождать Богу, заботимся, чтобы леность и телесная немощь не превратились в духовное нерадение и беспечность, которые, по слову св. Симеона Нового Богослова, впоследствии рождают умственное отупение и трусость. В соблюдении повседневного порядка новоначальным нужна помощь игумена или игумении, чтобы они научились последовательно и соразмерно понуждать себя, следуя слову Спасителя «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11:12).

Святые отцы учат, что для юных трудно не отдаваться чуждым и непотребным помыслам, а начало помрачения ума прежде всего усматривается в лености к Божией службе и к молитве. Для правильной духовной жизни уставом определены время молитвы, труда и отдыха. Св. Паисий (Величковский) говорит, что любовь к земному покою и наслаждениям, а мы такими приходим в монастырь, − это свойство «ветхого человека», рождает леность, леность порождает праздность, от праздности рождается уныние, от уныния тело впадает в немощь, а чувства становятся необузданными, от чего происходят дьявольские козни, а от них восстают и усиливаются все страсти .

Монастырский устав − это не только требования, но и защита. Находясь «в блаженной покорности уставам нашей монашеской жизни» и подчиняя себя правилам доброго монашеского жития, например, таким как: не заходить в келлии друг к другу, не принимать и не выдавать милостыню, и вообще ничего не предпринимать без благословения или без ведома старших, с усердием выполнять монашеские послушания, вовремя приходить на службы, на трапезу, − новоначальный учится приходить в согласие со своей совестью, отказывается от злых привычек, приобретает монашеский нрав, и на послушании, как на фундаменте, строит свою внутреннюю жизнь.

То, к чему стремится душа, призванная Господом, – соединиться с Ним через молитву и покаяние, невозможно без подчинения себя даже, казалось бы, самым элементарным правилам монастыря. Авва Дорофей предупреждает, что, пренебрегая якобы малым, мы приобретаем худой навык .

Отказ от собственной воли, собственного «я», выводит душу из эгоизма, гордого и тщеславного состояния − на путь смирения. Именно с уничижением собственного «я» связано то, что пришедший в монастырь не должен себе позволять менять что-либо, что было установлено до него. «Не покушайся изменять что-нибудь в обычаях истины и собственным своеволием делать преткновение подвизающимся, а себе самому собирать бремя грехов». Своеволие уготовит «тебе отпадение от жизни во Христе», − предупреждает свт. Василий Великий …

Отсечение собственной воли, смиренное послушание слову наставника кратчайшим путем ведут послушника ко спасению, приносят дар молитвы, о котором не должен и помышлять монах, не находившийся в послушании.

Известный в Грузии старец, архим. Парфений (Апциаури) вспоминал, что он отроком пришел в Шио-Мгвимский монастырь, а в 1920-е годы настоятелем монастыря назначили молодого иеромонаха Ефрема Сидамонидзе, будущего Патриарха Грузии. Однажды игумен Ефрем спросил у него: «Ты знаешь, что значит открывать и закрывать монастырские ворота?» Отец Парфений ответил, что делает это уже несколько лет. Игумен сказал: «Ложась спать, повторяй в уме какой-нибудь стих Псалтири и засыпай с ним, этим ты закроешь от диавола свое сердце. Утром, просыпаясь, прежде всего произнеси Иисусову молитву, а затем наизусть какие-нибудь стихи из псалма, этим ты посвятишь начаток своего дня Богу. С Его именем начинай день: открывай ворота монастыря». Отец Парфений вспоминал, что эти слова он принял как благословение игумена и, каким бы он ни был уставшим, перед сном читал Псалтирь, затем повторял один из прочитанных стихов и так погружался в сон. Он чувствовал, что и во сне читает молитву .

Правила доброго жития, облик которого воспевал царь Давид псалмопевец «Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе» (Пс. 132:1) помогают нам жить вместе, смирять свой помысел, чтобы через сочувствие друг к другу в духовной брани восходить к любви Христовой.

В общежительном монастыре жизнь братии или сестер основывается на заповеди «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6:2). Господь нас всех призвал очень разных: по нраву, характеру, воспитанию, образованию, возрасту, иногда и по национальности. Носить тяготы друг друга нам помогают мудрые порядки, установленные в монастыре.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит, что одно из чудес монашеской жизни заключается в том, что люди соглашаются жить с тобой, а не в том, что ты соглашаешься жить с другими людьми .

Здесь не могу не вспомнить старца схиархимандрита Виталия (Сидоренко). В молодые годы, когда он подвизался в Грузии в пустыне Абхазских гор, некий монах ему пожаловался, что брат, с которым он живет в одной келлии, сварлив. Отец Виталий сказал: «А мне везде и со всеми было хорошо». Монах удивился и спросил: «Объясни мне, что значат твои слова». Отец Виталий ответил: «С кем бы я ни был, я старался, чтобы не мне с людьми, а со мной людям было хорошо, и положил на сердце – отсекать перед каждым человеком свою волю» .

Внешнее поведение тесно связано с внутренним состоянием человека . Монастырский чин дается, чтобы помочь нам на пути познания себя. Святое Евангелие нас учит, что любовь есть мера всех вещей. Чтобы через «порядок» не превратиться в казарму, нужна любовь. Без любви нет никакого смысла в уставах. Монастырь, ищущий любви, становится способным к более совершенному исполнению устава . Однако важно, чтобы поводом любви не угождать гордости и тщеславию, а значит эгоизму. Для воспитания добродетелей, венцом которых является любовь, мы должны начинать со смиренного послушания. «Учись, монашествующий человек верный и делатель благочестия», − из глубины веков обращается к нам свт. Василий Великий .

Наша цель войти в живой союз с Богом через очищение себя от страстей, посредством умерщвления их, а это и есть подвижничество. В уставе, в правилах пространных и кратких, содержатся самые законы и порядки подвижнические, которые учат нас Евангельскому житию – «Будь мертв греху, распнись для Бога» . Обязанный к цели, обязан и к средствам: «Все, что может содействовать намерению спасения души, должно соблюдать со страхом, как Божественную заповедь» . Таким образом, исполнение монастырского устава ведет монашествующего к подвижничеству. Соблюдая все монастырские правила и порядки, мы кладем камни фундамента для внутреннего делания. Через откровение помыслов, внимая своему сердцу бдением и непрестанной сердечной молитвой, что является самым главным в монашеской жизни, мы должны перемениться и стать новым человеком.

Завтра наша Церковь празднует день святой равноапостольной Нины. Пресвятая Богородица, уделом Которой является Иверия, и святая Нина, посланная Божией Матерью в Свой удел для просвещения и укрепления в вере грузинского народа, своей земной жизнью оставили нам пример иноческого жития. Пламенная любовь к Господу и молитва святой отроковицы Нины изменили жизнь целого народа. Непрестанно молиться − это главное монашеское правило. «Прилепляяйся же Господеви, един дух есть с Господем» (1 Кор. 6:17). Молитвы святой равноапостольной Нины и всех святых да помогут нам соединиться с Господом, Кому подобает слава ныне и присно и во веки веков, аминь.

Библиография
Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т. 1. Православное издательство. М.,1993.
Архимандрит Рафаил (Карелин). Тайна спасения (беседы о духовной жизни из воспоминаний). − М.: Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2011.
Преподобный Гиорги Мерчулэ. Житие Святого Григола Хандзтели. Перевод с древнегрузинского протоиерея Иосифа Зетеишвили. – М.: CRITERIUM, 2008.
Грузинская Православная Церковь. Энциклопедический словарь. Авторы-сост. Э. Габизашвили, М. Мамацашвили, А. Рамбазидзе. Тбилиси. 2007.
Древние иноческие уставы, собранные Епископом Феофаном. М., 1892.
Лествица, возводящая на Небо, преподобного Иоанна, игумена Синайской горы. − М.: Лествица, 1999.
Слова Подвижнические, преподобного Исаака Сирина. – М.: Правило Веры, 2009.
Преподобный Паисий (Величковский). Крины сельные или цветы прекрасные, собранные вкратце от Божественного Писания.
Монашеское делание. Сборник поучений святых отцов и подвижников благочестия. Сост. священник Владимир Емеличев. − Свято-Данилов монастырь. Изд. СП «Квадрат»,1991.
Схиархимандрит Иоаким (Парр). Беседы на русской земле. – М.: изд. Сретенского монастыря, 2013.

Православный женский монастырь - это церковное учреждение, в котором проживает и осуществляет свою деятельность христианская община, состоящая из лиц женского пола, объединенных посредством обетов целомудрия, нестяжания и послушания и посвятивших себя молитве, труду и благочестивой жизни. Цель монашества достигается путем добровольного неуклонного выполнения христианских заповедей и основных монашеских обетов, среди которых важнейшее место занимают: нестяжание, девство и послушание.

Дающий обет нестяжания утверждается на словах Христовых: "Аще хощеши совершен быти, иди продаждь имение твое, и даждь нищим, и имети имаши сокровище на небеси, и гряди вслед Мене" (Мф. 19,21). Пища, одежда и другие необходимые предметы должны служить лишь сохранению жизни и здоровья, а не удовольствию и похоти, а потому должны употребляться с большим ограничением.

Девство состоит в постоянной безбрачной жизни, т.е. в совершенном воздержании от всего, дозволяемого в жизни супружеской, а также в постоянном хранении души от нецеломудренных мыслей и пожеланий. Дающий обет девства утверждается на следующих словах Священного Писания: "Могий вместити, да вместит" (Мф. 19,12), "Непосягшая печется о Господних, да есть свята и телом и духом" (1Кор.7,34).

Послушание состоит в постоянном добровольном смиренном подчинении себя воле другого с решительным отвержением собственной воли и собственного разумения. Истинный послушник выполняет послушание именно так, как ему указано, ничего не опуская и не прибавляя. Дающий обет послушания утверждается на словах Священного Писания: "Аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой и по мне грядет" (Мф. ] 6,21).

Жизнь по таким правилам являет практическую школу благонравия, в которой сверх религиозно - иноческого воспитания главнейшими житейскими науками является умение отдавать всего себя на общее дело, навык к труду и привычка к строгому порядку в занятиях, помыслах и чувствах. В результате в монастыре воспитывается духовное сестричество, живущее по евангельским законам любви, милосердия и трудолюбия, которое должно оказывать глубокое назидательное впечатление на мирян. Пока монахами были лишь одиночки, так называемые анахореты, они спасались по правилам, данным им отцами и их наставниками, но с появлением монастырей и многочисленного братства потребовался устав, который мог бы регулировать монашескую жизнь в них и способствовать к лучшему усвоению монашеского духа. Преподобный Пахомий Великий, подвижник IV века, такой общежительный Устав получил от Святого Ангела, и он лег в основу всех остальных монашеских Уставов: преподобного Антония Великого, святителя Василия Великого, преподобного Саввы Освященного и преподобного Феодора Студита.